Ассы в массы.Екатерина Рыжикова, 2007.

К.Р.Ну что ж , давай начнем вспоминать. Наверное с годов 84-85-х… Ты про годы мне не говори, там такая плотность событий была, что теперь уже сложно вспомнить.

М.Б.А я напомню.(смеется) Наверное со студенческих лет надо стартовать.

К.Р. Как раз во время учебы в институте мы познакомились с моей будущей подругой и коллегой по подиуму Ирен Бурмистровой. Мы тогда были продвинутыми девицами, знавшими несколько иностранных языков, и как многие студентки, тянулись к приключениям и всем новациям, которые во времена  советского болота были под запретом. Мы просто хотели быть модными девушками, и были ими, потому что в отличие от большинства, имели непосредственный доступ к информации о зарубежных модных тенденциях. Вращалась я  в кругу так называемой «золотой молодежи», в свободное от учебы время встречалась с иностранцами, и выезжала в Италию, где работали родители. В какой-то момент независимое поведение стало раздражать университетских бюрократов, и на последнем курсе меня исключили из университета. Но это событие меня тогда не сильно взволновало, поскольку было все - деньги, коллекции одежды и чрезвычайно активная жизнь.

М.Б. Во что тогда одевалась золотая молодежь твоего круга?

К.Р. В столице  процветала мода на джинсу. В  самом городе модников было немного, и они старались поддерживать  дух современности,  бегая по советским магазинам, и посещая магазины косметики, которую поставлял нам соцлагерь. Названия этих магазинов были тоже соцлагерные, венгерский   «Балатон», ГДР-овский  «Лейпциг». Остальное добиралось через фарцовщиков, утюгов и в  чековых магазинах «Березка». «Фирма» ценилась  теми, кто тянулся к моде, и желание одеваться во все несоветское воспринималось как выпендреж  и чуть ли не антисоветчина. В этот же момент, где то в 1983 году, я первый раз пересеклась с  Гариком Ассой, который мне какие-то джинсы подгонял.

М.Б.Говорит что сапоги.

К.Р. А я помню, что джинсы. Тогда они стоили безумных денег. Вокруг обмена вещами и информацией образовалась довольно шумная и веселая тусовка утюгов и фарцовщиков. Утюги собирались на Беговой, где неподалеку и сформировалась тусовка богемного плана, по большому счету из соседей. Рядом жил Гор Чахал, Камиль Чалаев  и  чета Пигановых. С другой стороны, рядом существовала система хиппи со всеми своими атрибутами, из которой я знала Джонника. Он выглядел как хиппи, но пацифистом  быть не мог из-за буйного нрава и активности. Это был совсем другой срез людей. И между этих двух разных систем формировалось наше сознание.

М.Б. И как тогда развлекались модные советские девушки?

К.Р. Жить активно - это было в духе 1980-х. Все постоянно перемещались по модным местам, самыми модными были бар в «Космосе», Парк культуры имени Горького, и рестораны. На памяти, конечно, загородный ресторан «Русь», «Интурист» и «Националь»,  помню неплохо кормили в «Арагви». Заходили мы с Ирен  и в «Прагу», где работала  ее мама. Но самая интересная публика находилась либо в гостиничных ресторациях, либо в совсем специальных местах на отшибе, как Архангельское,  которое было интересно и прогулками, и тусовкой. Такой определенный уровень, особым пиком которого было общение с иностранцами, которое  происходило  в ресторанах и гостиницах. Мы с Ирен тогда курсировали по городу на итальянском имидже, и морочили голову советским гражданам, которые принимали нас за иностранок. Девушками мы были хоть и веселыми, но жесткими и стояли на феминистических позициях.

М.Б. Ходили слухи, что за тобой ухаживал самый известный  ныне байкер Саша Хирург.

К.Р. Было дело. Однажды в районе 1985 года к нам подкатили двое нескладных, но смешных молодых человека, которые тоже приняли нас за иностранок. Это был Саша, в будущем известный как Хирург и Леша Блинов (Черный). Хирург тогда вроде бы даже  манекенил у Зайцева, и дружил с его сыном Егором, который шил им смешные курточки . А мы тогда уже были на порядок круче и опытнее, и как обычно кидали всех оказывающих нам внимание мужчин (смеется). Эти пареньки в итоге тоже были отшиты.  Но Саша был таким забавным, с какой-то искоркой, что наше знакомство затянулось. К тому же они с Лешей  встречались практически на всех наших модных маршрутах в Москве, и даже в Сочи. И вот однажды мы все-таки согласились поехать с ним в Тбилиси к его брату, где впервые испытали, что такое незамужняя блондинка в знойном городе одиноких мужчин (смеется).

Я постоянно грузила Сашу, что люблю только модных молодых людей на мотоциклах, потому что после проведенного времени в Италии, я бредила всяческими «Кавасаками» и «Хондами», которые там тогда были дико популярны. Про «Харлеи» и брутальных байкеров я тогда даже и не подозревала, но требования к мужчинам мы с Иренчиком предъявляли жесткие. И вот однажды  в Тбилиси, когда нас кто-то случайно запер чуть ли не на всю ночь, в замкнутом помещении, я прочитала Саше лекцию про модных мотоциклистов. Возможно, тогда-то ему и запала в голову мысль стать байкером. Он еще не блистал богатырским телосложением, но всеми фибрами души стремился выделиться из толпы, что получалось это у него довольно забавно. Ходил он в каких-то рубашечках и арабском платочке вместо банданы, которые были очень популярны в студенческой среде.

Но уже через год, когда я встретила Сашу вместе с Гариком и Джонником, я честно сказать, удивилась. Тогда его звали Хирургом, потому что он уже отучился в медицинском институте и работал зуботехником. С Сашей уже начались метаморфозы, которые закончились тем, что в итоге он стал рокером. Отрастил копну волос. И у него уже была милая и веселая девушка Юля. Наше повторное знакомство случилось уже на поле творчества – и я, и Хирург участвовали в показах Гарика «Ассы». Мы еще не раз с ним пересекались,  вплоть до начала девяностых, когда он все-таки сел на мотоцикл, и даже подвозил меня на съемки фильма «Асса» в «Зеленом театре». Непроизвольно случилось, что я стала свидетелем всех фаз изменений его внешнего вида от простого примодненого студента, до накаченного предводителя группы парней на мотоциклах.

М.Б. Как начиналось твое участие в  андеграунде 80-х?

К.Р. В 1985 году Джоник повторно познакомил  меня с Гариком Ассой, уже в его новом амплуа трендсеттера и модельера. Гарик тогда уже активно влиял на все свое окружение. И он тут же нам с Иренчиком вправил мозги по поводу нашего радикального поведения. Пристыдил и позвал нас для участия в акциях своего авангардного дома моделей. Он объяснил нам, что вся одежда должна быть авангардной, и что свой стиль нужно создавать с нуля. И мы с Ирен распродали свои коллекционные итальянские вещи и начали искать старинную, часто  из маминого гардероба одежду. Он одевал нас, художников, неформалов. Причем вещи из своей уникальной коллекции он просто дарил, если видел, что вещь подходила человеку по образу. Мне он тогда пальто шикарное подарил, и еще много разных вещей, которые я с удовольствием носила. Пошла совсем другая, не менее веселая тема. И вот тогда то и начались такие мини перформансы, когда разряженная толпа  стала гулять по улицам города и будоражить окружающую среду. Помню, приходили на показы к Славе Зайцеву, и получалось параллельное выступление- на сцене одни модели , а в зале другие , и  не в меньшем количестве.(смеется) Причем шумную толпою с неадекватном поведением. Настоящий авангардный экшн получался.

М.Б. А внешний вид?

К.Р. Мы научились комбинировать разные вещи – советскую униформу,  фирменные вещи, винтаж. Именно тогда мы ввели в моду сочетание такой сугубо мужской вещи как военная форма, грубых офицерских ботинок и женственных цветастых юбок, порой сделанных из совсем тончайших прозрачных материалов.На самом деле высокая мода часто пользуется находками неформалов. Бедный стиль, потрепанность, дырявые джинсы, грубые швы, искусственно состаренные вещи – все эти черты стиля модельеры подглядели именно на улицах, в сквотах. Мы начали носить старые вещи – винтаж, поставщиком которых была Тишинка, - порой поеденные молью и заношенные до дыр, но безумно эффектные. Советские люди предпочитали не носить ужасающие советские головные уборы, мы же носили самые странные из всех, которые могли достать, причем для  красы нацепляли на них значки и феньки.

М.Б. Началось весь процесс в «Детском саду»?

К.Р.Совершенно верно. Первые именно показы, были в «Детском саду» где уже была достаточно тихая группа художников которую бодрил Герман Виноградов и наезды ленинградцев. Тогда приезжали иностранные модельеры и мы первый раз участвовали в шоу. А уже  потом начались авангардные гуляния, в которые мы с Ирен  втянулись, распродали свои выставочные итальянские вещи и начали собирать свои модели. Это был период сильного влияния Гарика, потому что до него весь детский сад выглядел как хипповский сквот, а  он его преобразил, натащил толпами иностранцев и началась бурная деятельность которая всегда была интереснее чем личная продукция участников. Начались какие то показы «ассы» в Москве, Гарик привлек для участия Гора Чахала, и мы стали ездить в Питер для участия в Курехинских и Тимуровских акциях. При этом Гарик постоянно давил на мозг, что мол Катя –это все вам нужно, вот даже мужа тебе нашел- такого как тебе надо(смеется) Так образовался наш творческий тандем с Гором, тогда он был и поэтом , и художником –перфомансистом.  И вот с этих показов и начался московский жанровый перфоманс, который оказал  влияние на «Поп механику». Тогда , на волне рок-музыки началось смешение жанров , и если в Питере все было в одной куче у Курехина, то в Москве  шел более тонкий процесс смешения  именно экспеременальной музыки и показов с жанровым экшеном. Гор часто выступал в тандеме с «Вежливым Отказом» и у него с  поэтом Аркадием  Семеновым была группа «Параллельные Действия» ,которыми  они сопровождали концерты. Гор делал перформанс с куском мяса, и  развивал свою линию фотоперформанса, у него потом появилась целая серия про поэта.

М.Б. Наверное надо сделать пояснение , что во время становления рок- движения 80-х  образовалась новая канва  для творчества , которая вывела перформанс  на другой уровень, от кулуарного позирования и хепинингов, до  концертных сценических действий, где рамки между искусство и не искусством размывались более масштабно и за счет участвующих в процессе предаставителей уличного андеграунда, создававшего отдельные очаги для подобного творчества в городской среде и во время выступлений. К сожалению, такие формы  ситуационизма и театрализированного захвата пространства и внимания  были непонятны не только искусствоведам, но и многим художникам прокатившихся на этой волне.

К.Р. Не понятны, а позднее и не приемлимы, но нас это и не волновало.Появилась возможность участвовать везде и на концертах и на театральных площадках. К тому же действительно в канве рок-культуры  действия вышли далеко за рамки  галерей и домов культур, где рок-концерты проводились совместно с какими то литературными чтениями  и выставками. Но до этого, отдельными номерами программ, типо заодно. А унас все происходило в одном флаконе. Участвовали в выставках в Манеже, на разных концертных площадках и все время наши выступления сопровождали скандалы, инспирированные ходившими по пятам комсомольцами и местной администрацией. В театре у Погребничко, рядом с консерваторией на Никитской,  была акция в которой участвовал весь неформальный бомонд. В фойе Ваня Суриков делал инсталляции с выпуклыми Лениными. Гор делал инсталляции с березами, пел шаляпинские песни и аккомпанировал себе на этих березовых кольях. Во время выступления «Отказа  в Подмосковье, Джонник с сыном  Данилкой имитировали  на сцене принятие в пионеры,  и вот тогда мы уже столкнулись с  агрессивным давлением со стороны властей. Площадка где был организован рок-концерт ( в Раменках 1987, прим . ред)и наше выступление, была оцеплена  организованной местной гопотой, которую специально привезли на машинах. И после выступления обратный путь проходил сквозь коридор с милицейскими машинами, окруженной толпами неистовавших люберов. Жути нагоняли по полной, потом были разбиты стекла в метрополитене  и всю дорогу на проходящих неформалов прыгали накаченные комсомольцы. Так я первый раз столкнулась с феноменом организованного давления на молодежь.  Акции продолжались,  потом состоялся фильм «Рок» Учителя  в который не попало  много отснятого материла, но фильм все равно оживил население. А последнее общее выступление московско-питерской  «Ассы» состоялось в кинотеатре  «Орленок».Там тоже не обошлось без шума, кто-то упал в бассейн, был полный бардак по заранее спланированному сценарию.

А сама ты могла бы дать определение тем акциям?

К.Р. Сама то я вряд ли подыскала бы корректный термин для всей этой оттяжки, но после выступления в «Дукате», нас окружали поклонники и сами спрашивали, а что это такое было? Что было...Много детского травматизма. (смеется) Так бы наверное и определила, как детский травматизм.(смеется)

А если серьезно, то весь экшен построенный на смешении жанров, давал мощный заряд неконтролируемой энергии,  и таким шаманским образом раскачивало пространство заполненного непуганым советским населением. А Гарик, действуя как лидер, давал направление и определял будущую политику имевшую отношение и к Ленинграду и его домашним академиям.  Потом когда появились любера, он переключился на более плотное общение с радикальными неформалами. Мы к тому времени были уже самостоятельными и на собственной программе. Всплеск активности перформансов пришелся на 86-87 год, после чего пошло распочковывание групп.  Мы еще делали  отдельный перформанс в ДК Курчатово или Горбунова, в рамках деятельности рок- лаборатории , перформансы были связаны уже непосредственно с  новой модой. Делали модели, включавшие элементы советской жизни, всякие совки и вилы. Вещи как то сами находились, абсолютно я их не искала. Просто вот идешь по магазину, видишь яркие такие ласты  пластмассовые, вот-это точно мое. И засчет переосмысления и комбинаций из этих вещей получались новые модели. Очень любила делать какие то аксессуары небольшие, такие современные обереги. Ирэн  тяготела в пристрастиях к 1920-30-м годам. У нее были костюмы из галстуков, представлявшую идею мужественности, и участники делали пирамиду на сцене, как участники советских парадов. Еще были модели в виде ползунков, в которых одевали взрослых людей. Так  демонстрировалась идея о первой одежде, которую получает человек при рождении. А в своей теме я показывала жизнь разных предметов в другом пространстве и новой архитектуре. Вещи не подходящие для носки, но  адаптированные  в виде костюма и новой архитектуры. Все это должно было помочь взглянуть на вещи и время с другой стороны. Хотелось воздействовать на людей через альтернативные образы и одежду, взбадривать окружающих легким шоком  и стебом. И здесь мы были не единственными. Многие  пресытившись фирменной одеждой  и, натерпевшись гонений на внешний вид, обращались к стебу над советским номенклатурным стилем, который выражался в определенного кроя костюмов, причесок и поведения. Как раз ранее помянутый Леша Блинов  занимался  музыкальным  проектом «Порт-Артур», который культивировал пар-рок в виде соответствующего внешнего вида и репертуара  похожего на агитацию того периода. В течении 1987 года наши с Ирен показы года выстрелили по всей Москве. И все время наши выступления сопровождались скандалами, инспирированными ходившими по пятам комсомольцами и местной администрацией. Они  откровенно не понимали, что происходит, как не понимали, почему  эти действия собирают так много зрителей. Но раздражались от понимания, что в стране  был запущен  процесс вывода внешнего вида и  поведения  из-под устоявшегося стандарта. 

Наш тандем тогда назывался «Кровь с молоком». Было множество иностранной прессы, тот же  «Роллинг стунз» и нам казалось что все  внимание культурной прессы Европы и Америки было сосредоточено на этом  новом творческом процессе заявленного как  «Асса».  Случился информационный прорыв, который отодвинул на какое то время вляние советских функционеров от нового искусства, рвавшемуся к общественному признанию.

М.Б. Как бы ты определила свой художественный стиль?

К.Р. Если говорить о подходе художника к моде, то творческий человек был призван нарушать каноны, создавая собственные альтернативные. Здесь уместна история про Сальвадора Дали,  который  не только пытался ввести моду на антидепрессивные усы, концы которых тянутся к солнцу, но  и предложил парфюмерам в виде  флакона для духов  лампочку от светильника и это стало популярным. Шоу плавно перетекали в жизнь, потому что в сценических нарядах мы потом вываливали на улицу и элементы, и миксы  использовали в повседневности. Особенно мелкие аксессуары, в виде браслетов, брошей. С этой точки зрения все это можно считать  модой, хотя, естественно, костюмы и образы были нефункциональными.  Существовал концепт дать вещи вторую жизнь, второе предназначение. И за счет этих интерпретаций, формировались элементы и персонажи.

М.Б. Вспомнил, что в одном интервью Ирэн рассказывала  о костюме ракеты, в котором кто только не бегал. Речь шла о том,  что она  дефилировала в нем по Красной площади, за что была арестована. Призрак Матиуса Руста и сумасшедшего который голышом бегал по Красной площади в 84-м году, все еще будоражил сознание контролеров происходящего.

К.Р. Вот такие призраки смотрели со страниц иностранной и уже советской прессы. Призраки новой моды  от Кати Филлиповой,которая делала показы на Популярных Механиках уже  бродили в сценах фильма  «Рок».

М.Б.В то время модельеры и перформансисты активно участвовали в съемках фильмов. Кроме «Рока» и «Диалогов», конечно, главным событием, где засветились новые художники и музыканты была «Асса».

К.Р. В фильме Соловьева «Асса» снималось множество московских авангардистов, но почему-то в фильм эти материалы не попали. Это очень странная ситуация.  Гор снимался несколько раз, делая перформанс. Первые материалы каким-то образом засветились, съемки шли повторно, приезжал Шутов, но материалы  эти не вошли.  Было непонятно, зачем так много движений было проделано, если в итоге в фильм не попал даже Курехин.

М.Б. Какие еще свои коллекции ты помнишь?

К.Р. В период 1988-1989-х годов у меня  сложилась коллекция, в которой активное использовалось чудо советской промышленности - женские прокладки, - их было не так уж просто достать в советских аптеках. Такой своеобразный жест, нацеленный на процесс трансформации интимного в публичное, что так же является одним из аспектов моды. Ирен занималась подобными трансформациями, придавая  неподходящим для одежды материалам новую архитектурную форму,  и делала это в собственном футуристическом ключе. Что было отражено в самом названии созревшей к 1988-му году коллекции «Прикид на послезавтра». Получались люди-объекты,  люди-конструкции, похожие на футуристических матрешек, или декорации к Дягилевским балетам, и каждый объект  имел свой концепт. Все это под названием  «Арт-парад Асса» было продемонстрировано на премьере одноименного фильма. При этом зритель, далеко непуганый и привлеченный  через мощную рекламную компанию откровенно офигивал от  сопровождавшего показ фильма  выставки, концерта и показа. Не недоумевал, а именно офигивал.  Петр Мамонов шокировал песнями, показ Ирэн шокировал нарядами. Соловьев в итоге был  вынужден  ходить по фойе и распинаться по поводу выставленного перед гостями и прессой. Потом Ирен показывала эту коллекцию в Доме мод на Кузнецком. Но реакция советских функционеров от моды была если не крайне отрицательной, то  выражалась в негативном холодном неприятии. Ведь это не одежда, чтоб ее критиковать в этой плоскости, а перформанс. И он воспринимался как элемент чуждой идеологии. И как издевательство над официальным представлением и устоявшимся пониманием моды. Подобная реакция прозвучала во время уже моего показа на молодежной выставке  в Манеже, где была секция авангардной моды. Скандал произошел прямо на открытии. Мои выставленные  под стеклом работы до такой степени возбудили воображение представителя советской модной индустрии, что с этой женщиной случилась истерика, и она с разбегу начала кидаться на застекленный объект, визжать, бить стекло. Cтекло разбилось, вызвали милицию и мне пришлось выслушивать недоуменные тексты дирекции по поводу того, что, мол, у нас такого еще не  было!

М.Б. Так это и есть хорошо, когда появляется то, чего не было.

К.Р. Да. Только после этого прецедента меня на официальные выставки больше не приглашали, но благодаря нашим с Гором усилиям и обильному вниманию со стороны  масс-медиа и крепким неформальным связям,  мы спокойно обходились без советских кураторов. Тогда вся неформальная артистическая среда дифференцировалась, частично легализовалась, и стала за копейку продаваться. Период совместных движений подходил к концу. Неформалы стали формализовываться. Тут же появились какие-то аферисты из комсомольской среды. Потом начался активный период сотрудничества Гора и Камиля Чалаева. Который всегда был несколько таинственным персонажем, больше связанным с музыкой чем с визуальными действиями. Он сам был из музыкальной семьи,  и активно участвовал и в московских  Ассах. Но еще в 86-м Возник Театр ПОСТ  с которым начался совместный проект на несколько лет и  в котором участвовало масса модной молодежи и музыканты, та же группа Метро. 

Перформансы Театра Пост.

1. Перпформанс театра и группы Метро в Центральном Манеже, 12.11. 2.Перформанс театра и группы Метро в Дк Дукат 3. Перформанс театра и Метро в аппартаментах Камиля Чалаева.

Идеологом Театра Пост выступал Камиль  и  Саша Фагот.  Понеслась серия постановок на различных сценах, и как апогей, впервые в истории перформансов того периода, в театре Ермоловой было отведено репетиционное время ! Около недели. То есть постановки прозвучали, и отношение изменилось. Камиль пробивал дорожки в интеллектуальную среду, и не смотря на скандалы, которые сопровождали выступления, спектакли были признаны уже на перестроечном  пространстве. Ситуация в стране менялась, чиновники становились более напуганными, и информированными о волнениях в неформальной арт среде, и  при этом старались идти навстречу. Продолжался синтез  различных направлений авангардного искусства на театральной сцене, при этом часто проявлялись почвеннические и этнические моменты в творчестве. Так был поставлен спектакль по «Хождению за три моря Афанасия Никитина».Потом уже подключились «Оберманекены», которые размещался в театре у Васильева ,Герман Виноградов ,Боря Юхананов , произошло дополнительное слияние тусовок под эгидой юханановского Театра Театра. Начался период эксперементов с кино и видео, а нас стали получаться видеоперформансы.Потом появились  аферисты комсомольцы, у которых был какой-то театр моды «Спектр», мы в него вступили, и нам даже выплачивали зарплату. Это было забавно, но давало юридическую базу. Ирэн так и вовсе одно время работала  на радио «Пионерская зорька»  и этим же бодрым голосом объявляла начало авангардных шоу. И деятели из  «Спектра»  устроили несколько фестивалей, в том числе на ВДНХ и в Доме моды на Красной Пресне. В тот же период появились мастерские на Осипенко и образовалась группа  художников из гариковских учеников «Художники в безвоздушном пространстве».Тогда же мы стали посещать еще не закрывшийся сквот на Фураманном переулке,где познакомились с «Чемпионами мира» ,  со мной были эти 10 девушек –художниц, представительных и  с нами постоянно ходили Тюша с Очком.

Клип Олега Тепцова из  дублей фильма  Посвященный.

Затем наступил 1988 год  Гор стал сниматься в каком то замороченном питерском кино «Посвящённый», в главной роли. Это совпало   период приездов и переездов музыкальных коллективов, в результате чего мы  с девушками отпочковались от театра Камиля. Но продолжали выступать совместно. Была еще одна выставка в Манеже в котором мы уже участвовали как Театр мод где участвовали старые проверенные предыдущими выступлениями участники. Приехал известный американский продюсер,появились новые люди, и все оживились. Он запал на то что мы делали, стали встречаться, он захотел снять фильм. Перформанс уже был, но не было оригинального музыкального сопровождения, и вот как раз Макс Василенко и Саша Лугин, со своим украинским коллективом «Микрохирургия», стали заниматься именно этим вопросом.

Группа Микрохирургия,1989.

В рекордные сроки, то есть как обычно, была записана музыка на студии «Оберманекенов». Но надо было как то это перегонять, и мы зимой, чуть ли не ночью, на санках перли из дома мой катушечный многоканальный магнитофон. Но все успели и получилась супер экспериментальная музыка с наложением из детских голосов. Потом начались какие то нездоровые амбиции которые были свойственны  тому времени, все  перессорились, и Саша с Максимом  тоже разошлись. Многие себя странновато стали вести,  и потому как поток событий как- то ослаб, и появились комсомольцы, которые всех стали сажать на контракты какие-то. Распалась «Микрохирургия», Максим потом  появился на телевидении.

М.Б. Насколько я понял,  это как раз 88-89-й год, когда перестроечная пресса наверстывала упущенное по поводу всплытия такого массива  неофициальной деятельности, а на телевидении и киностудиях появились свои и сочувствующие  люди, включая Константина Эрнста и Татьяну Диденко. В этот период, в плоть до почти середины 90-х снимались документальные,   и теле фильмы касаемые бэкграунда культурной столицы, а Макс появился не только в музыкальной передаче «Живьем с Максом», но и в  смешной программе которая иммитировала художественные торги в которой художники рассказывали о работах, а  покупатели звонили в студию чтоб их преобрести.В своем роде первый и последний опыт телеперформанса, хотя Леша Беляев говорил о каком то еще  адском эксперименте , но у же на кабельном Тв. И помимо телевидения  андеграунд просочился в кино.

К.Р. Да, тогда  многие стали и сниматься и снимать, Гор  тоже ушел с головой в кино, а моя группа художников тоже занервничала. И в этом момент появился незабываемый Ролан Антонович Быков со своим фондом.  С ним судьба сводила еще на выступлениях в «Метелице»  80-х,  где он нас увидел и впечатлился ,но помог он нам только в 90-х. У нас был показ на премьере  фильма Гинзбурга «Нескучный сад» в Доме Кино, и Ролан Антонович сильно впечатлился нашей  новой психоделической темой. Он тогда лично пришел за кулисы и сказал что такого эффекта от столь минималистического действия он еще не встречал. Эта встреча сыграла свою роль, когда  гонимая «Свободная академия» пришла к нему для того что бы влиться в структуру его фонда.

М.Б. Стоп. Тут есть недопонимание. «Свободная академия» окончательно образовалась летом 1989 года, как раз после выезда Камиля во Францию и уже после  Конгресса футуристов. А помянутый показ и проблемы  это уже 90-е.

К.Р.Ну проблемы такие были просто всегда. И в 80-х когда нужно  было какое -то легальное объединение, типо того что делал Леонид Бажанов.Потом когда у него появилась  структура ГЦСИ, а Петровский продолжил независимое плавание, термин «Свободная академия»  был каким то образом унаследствован туда  из-за участия в ней Петлюры и Юхананова, несмотря на существовавшее неформально объединения «Белая река» или попросту «Белка». Война против сноса Петровского длилась почти два года и фонд Быкова помог придать этой борьбе юридический статус. Ролан Антонович очень долго не решался согласится взять такую разношерстную экстремальную компанию на баланс, но когда узнал что в «академии» задействованы мы, скрепя сердце согласился. А из Дома Кино нас ,конечно же, поперли, так как после ремонта там было супер японское покрытие на сцене, а мы его залили краской. Разбрызгивание краской входило в программу всех «ассочек» с самого начала, а в нашем спектакле был часто задействован элемент стрельбы из лука в шар с краской, которая разбрызгивалась кругом. Это был спектакль «Октавия», который ставился и раньше на эпохальной выставке Зверева(Октавия снималась с 1989 по 1991 год, прим. ред) , там  краска лилась везде. И тут тоже чернила, опять скандал, директора, табу.