Рок в контексте плюрализма

<!-- /* Style Definitions */ p.MsoNormal, li.MsoNormal, div.MsoNormal {mso-style-parent:""; margin:0cm; margin-bottom:.0001pt; mso-pagination:widow-orphan; font-size:12.0pt; font-family:"Times New Roman"; mso-fareast-font-family:"Times New Roman";} @page Section1 {size:612.0pt 792.0pt; margin:2.0cm 42.5pt 2.0cm 3.0cm; mso-header-margin:36.0pt; mso-footer-margin:36.0pt; mso-paper-source:0;} div.Section1 {page:Section1;} -->

ОТКРЫЛАСЬ дверь. В дверном проеме возник силуэт высокого импозантного мужчины с легкой небритостью а ля Джордж Майкл. В нем мы с радостью узнали нашего давнего и хорошего знакомого Артема Троицкого.

Пионер советской рок-журналистики родился в июне 1955 года на две недели позже Владимира Кузьмина. В се­редине 70-х совершенно случайно начал печатать статьи о западных рок-группах в журнале «Ровесник». Спустя не­сколько лет, когда разрешили писать и о советском роке, в число его клиентов попали «Машина времени», «Аква­риум» и прочие рок-знаменитости.

С 1979 по 1984 г. энергично сотрудничал со «Звуковой дорожкой», затем попал в печально известные «черные списки» и некоторое время был в тени.

С началом перестройки возобновил активную творческую деятельность, занимаясь популяризацией отечественного рока как у себя дома, так и на далеком Западе. Переклю­чился с написания статей на написание книг, утверждая, что занятие это более спокойное и более подходящее его внутренним запросам.

Первая книжка «История советского рока» вышла под разными названиями в Англии, Америке, Италии и в дру­гих странах. Авторскими правами владеет лондонское из­дательство «Омнибус Пресс». Автор очень верит, что эта книжка выйдет когда-нибудь и в СССР, так как, по его мнению, здесь она гораздо нужнее и полезнее, чем в Японии, где советский рок отродясь никто не слышал.

Сейчас Троицкий работает одновременно над четырьмя  книгами, в том числе над первой советской рок-эн­циклопедией, которая планируется к выпуску издательством «Книга».

В нашей редакции    он появился спустя несколько  дней  после  прошлого выпуска    «ЗД»    (№    201.

«МК» от 13.01.89) для того, чтобы высказать ряд возра­жений в отношении комментария к хит-параду, в кото­ром ведущий «ЗД» высказал кое-какие критические со­ображения по поводу «Музыкального ринга» с участием московских и ленинградских рок-команд (эфир был 7 января по 1-й программе ЦТ).

Между Артемом Троицким и корреспондентом «ЗД» Артуром Гаспаряном состоялась увлекательная беседа,

Т.: Реплика в «ЗД» по поводу «Музыкального ринга» меня удивила. Во-первых, предположения насчет реакции на ТВ не оправдались. Из разговоров с телевизионным на­чальством и в муз. редакции я понял, что «Ринг» воспри­няли хоть и не абсолютно однозначно, но никому в голову не пришло называть это «криминальным» событием. Сказа­но было, что все это необычно и спорно, но вы имеете право на эксперимент. Я очень рад, что за все время сво­его существования музыкальная редакция поставила какой-то эксперимент. И тем более приятно, что эксперимент этот случился с рок-группами.

Единственный пункт заявления в «ЗД», которому я хо­тел бы возразить всерьез, связан с утверждением, что «Ринг» был слишком далек от слова «музыкальный». Очень странное утверждение. Я не знаю, что в «ЗД» считается музыкой, но надеюсь, что это не «Ласковый май» и Дмит­рий Маликов. Думаю, что больше подразумевается, ска­жем, Виктор Зинчук. Я с этим не согласен, ибо Зинчук и прочие любимые «ЗД» так называемые музыканты совер­шенно безлики. Хорошие исполнители, не имеющие хоро­ших идей. Тот же Зинчук может играть все что угодно; фламенко, джаз, рок, классику, хэви-метал. Каждый раз можно только гадать о том, что послужило прототипом — Ингви Мальмстин, Филипп Кэтрин, Пако де Лусиа или еще кто-нибудь. Во всяком случае личностью тут и не пахнет.

В отличие от этого ансамбль «Звуки My» сравнить с кем-нибудь вообще невозможно. С музыкальной точки зрения в том числе. И большой ошибкой было бы счи­тать, что «ЗМ» или «АВИА» — это только шоу, эксцент­рика, юродствование и т. д. У «Звуков» крайне своеоб­разная и уникальная музыкальная концепция и по рит­мике и по аранжировке.

Очень забавной прозвучала высказанная в коммента­рии «ЗД» надежда на то, что ТВ все-таки будет показы­вать любителям рока и другие «срезы» жанра. Но ТВ в последнее время только и делает, что постоянно транс­лирует эти самые «другие срезы», а рок-музыки экспери­ментальной, не ортодоксальной в эфире отродясь еще не То, что подразумевается под роком, скорее, поп-музыка, или пэп — примодненная эстрадная песня —- Кузьмин, Пресняков-младший, Кормухина и другие. Если же заво­дится речь о роке, то имеются в виду в основном тради­ционные направления — хард, хэви, рок-н-ролл, танцеваль­ное течение новой волны. Замыслом же «Музыкального ринга» было показать какие-то пограничные направления рока, которые не столько констатируют завоевавшие мас­совое признание клише этой музыки, сколько идут куда-то вдаль, вовне. Это не ширпотреб, это музыка, которая вряд ли когда-либо станет популярной и массовой.

Г.: Я полностью согласен с твоей аргументацией. Но знаешь, мне показалось несколько несуразным, когда в субботний вечер многомиллионную телеаудиторию, рас­положившуюся после семейного ужина у экранов телеви­зоров в надежде увидеть разудалое и развеселое шоу, стали потчевать довольно элитарным искусством.

Т.: Да, выбор субботнего вечера для показа подобной программы достаточно парадоксален. В этом смысле мы обогнали Запад. Такое ни на одном канале там не показа­ли бы в самое коммерческое время. Точно также я уверен, что эта программа не понравилась многим молодым людям, ориентированным на попе. Но знаю абсолютно точно, что она понравилась многим людям зрелого возраста, людям творческих профессий: киношникам, писателям, искусство­ведам. Для меня это гораздо более важно. Поскольку рок критикуют многие. Когда его критикуют чиновники или пенсионеры сталинской закваски, критика воспринимается, скорее, как комплимент. Когда же я слышу от очень ми­лых, интеллигентных, уважаемых людей, что рок — музыка для дураков, становится обидно за любимый жанр.

Я понимаю, почему они так считают. Они знают о роке по телеэфиру, по которому в основном показывают «Зем­лян», Криса Кельми, Владимира Кузьмина, в лучшем слу­чае «Наутилус Помпилиус». Ходить же по рок-концертам этим людям вроде не с руки. Поэтому составить представ­ление о роке как о чем-то интересном с художественной точки зрения, конечно, им очень сложно. Вот, собственно, мое конкретное объяснение по поводу январского «Музы­кального ринга»

Г.: Спасибо. Я думаю, что наши читатели с интересом познакомятся с твоим объяснением. Но мне еще хотелось бы перейти от частного к общему. Судьба нашего рока лично мне внушает некоторую тревогу. С одной стороны, заведомо некоммерческий авангард в эпоху всеобщего хоз­расчета может оказаться задавленным коммерческим махо­виком. Сохраняется прискорбная монополия на грампластиночном рынке фирмы «Мелодия». Все ринулись зараба­тывать большие деньги, превращая рок из искусства в дой­ную корову. Неподготов­ленность массовой аудитории, ее испорченный по­делками вкус создают для халтуры самую благодат­ную почву. В результате музыкальные пристрастия многих людей становятся еще более ущербными. Толпы падают в обморок от «Ласкового мая»... Такое ощущение, что все разваливается, почва ухо­дит из-под ног, рок в трясине застоя в самый раз­гар перестройки...

Т.: Перестройка и гласность оказали на наш рок неоднозначное воздействие. С одной стороны, рок сильно выиг­рал. Он был легализован, появилась возможность раскру­чивать его в средствах массовой информации, появилась возможность зарабатывать достаточно большие деньги. Все это очень здорово. Но все эти плюсы, ты прав, имеют об­ратный эффект.

Хозрасчетная концертная деятельность в том кустар­ном виде, в котором она существует, привела к тому, что опустели залы на рок-концертах. Ряд очень уважаемых и любимых групп, которые раньше славились своей бес­компромиссностью, стали явно халтурить, имея в виду свои концертные сверхприбыли.

Вообще если пользоваться обществоведческой термино­логией, надстройка нашего рока сдвинулась вперед к светлому будущему значительно сильнее, чем базис. Мо­жно сказать, что крыша поехала, а фундамент остался на прежнем месте. В этом, очевидно, причина многих бед и безрадостной ситуации, которую ты описал в столь мрачных тонах.

Многие административные вещи, связанные с цензурой или финансами, сдвинулись в лучшую сторону, а техни­ческая база осталась той же. То есть рок-музыка коммер­циализировалась у нас без достаточных на то оснований. Конечно, ситуация с нашим роком сейчас иная, чем до пе­рестройки, но не менее тяжелая.

Что касается авангарда, то лично я оцениваю его пер­спективы очень радужно. Во-первых, могу сказать, что, ес­ли наш рок и авангард смогли пережить десятилетия пол­ной нищеты и полнейшей незаинтересованности к себе и тем не менее выжили я думаю, они выживут и сейчас, в условиях хозрасчета.

Тем не менее мировой опыт показывает, что новое ис­кусство всегда нуждается в меценатах и спонсорах. И я вполне согласен с идеей определенной поддержки неком­мерческого искусства. Поддержка может быть в форме дотаций или организации фестивалей и звукозаписи за го­сударственный счет. Ведь носителям подобного искусства всегда труднее, а художественный эффект от их деятель­ности велик и полезен.

С другой стороны, имеется авангард и авангард. Есть авангард крайне элитарного толка, и эти группы не пре­тендуют на массовый успех. Они играют для своего узко­го круга, что их вполне удовлетворяет. Единственное, не хватает технического оснащения, но думаю, что шаг за шагом ситуация будет улучшаться. Есть же еще авангард "более эффектный, более убедительный на массовом уров­не — «Поп-механика», «АВИА», «Звуки My», — который вправе рассчитывать и на понимание со стороны средств массовой информации, и на должное внимание со сторо­ны хозрасчетных концертных организаций.

Есть у авангарда еще одно преимущество. В годы всеоб­щего умолчания достаточно было сказать слово правды, чтобы произвести культурную сенсацию. Это и возвело в ранг героев и авторитетов многих нынешних рок-лидеров. Теперь же «крутые» тексты по поводу спекулянтов, люберов, бюрократов — гонителей рока, а также «смелые» наскоки на Брежнева и комсомол выглядят отстало и даже как-то инфантильно. Такая гласность для недорослей. Мне кажется, что приоритет от текстовки, от пресловутого со­циального начала в нашем роке неминуемо должен перей­ти к собственно художественным качествам, то есть к му­зыке, шоу, серьезной и хорошей поэзии. В этом смысле поиски рок-авангарда особенно важны.

Катализатором в таком процессе может служить и выход советского рока на международную аренду, где наши груп­пы будут оценивать в первую очередь по музыкальным и визуальным качествам, а также по уровню профессиона­лизма в лучшем смысле этого слова. Именно поэтому из всех советских рок-групп на Западе, например, самый большой резонанс, как я смог заметить, имели «ABИA», «Звуки My», поскольку в них есть нечто такое, чего на Западе никогда не слышали. Их это интригует, им это ин­тересно. Они рассматривают это как своего рода источник вдохновения для самих себя.

А для нас это сигнал, что в общей мрачной ситуации в нашей рок-музыке есть проблески надежды.

Г.: Артем, мне (кажется, многие наши читатели расстроят­ся, увидев, что в такой большой беседе мы не помянули добрым словом открытие года — «Ласковый май»...

Т.: Я, кстати, думаю, что ансамбль «Ласковый май», как бы это оказать, ну очень интересный ансамбль. Я уже давно слышал, что «Ласковых маев» несколько, и думал, что это конкурирующие «Ласковые май». Оказалось, что речь идет о спланированной и скоординированной опера­ции. Я думаю, что это очень умно сделано, и опять же мы тут опередили Запад, и им нужно было бы перенять у нас столь ценный опыт. Знаешь, Артур, очень жаль, если у нас в конце концов останется один-единственный «Ласко­вый май». Поскольку иначе можно было бы проводить все­союзные конкурсы «Ласковых маев» или «Музыкальный ринг» — «Ласковый май 1» против «Ласкового мая 2». Я думаю, что это очень оживило бы нашу поп-сцену...

Г.: Все-таки плюрализм — хорошая штука, правда, Артем?

Т.: Правда, Артур!